Долина теней - Чинчин Скотт - Страница 63

– Я предлагаю тебе выход. Даю возможность вернуться к жизни, для которой ты был рожден.

– Нет, – ответил Кайрик. – Я никогда не вернусь.

– Тогда ты погибнешь в сражении. И ради чего? Разве это твой бой? На что ты поставил в этой игре?

– На свою честь. И тебе этого не понять.

– Честь? – не смог сдержать улыбки Марек. – Остаться гнить безликим и безымянным на поле брани – это ты называешь честью? За то время, которое ты провел вдали от Гильдии, ты поглупел. Мне стыдно за то, что когда-то я считал тебя своим сыном!

– Что ты этим хочешь сказать? – побледнел Кайрик.

– Только то, что сказал. Не более. Я взял тебя мальчиком. Поставил на ноги. Научил всему, что ты знаешь. Но оказалось, что все зря. Ты слишком упрям, чтобы измениться. Так же, как и я, впрочем. – Марек повернулся, намереваясь уйти. – И ты был прав, Кайрик!

– В чем?

– Тогда, в Арабеле, ты сказал, что я действую по собственной воле. Ты был прав. Гильдии безразлично, вернешься ты когда-нибудь или нет. Они давно забыли бы о твоем существовании, если бы я не настаивал на том, что мы должны попытаться вернуть тебя.

– А теперь?

– Теперь и мне стало безразлично. Ты больше ничего не значишь для меня. И как бы ни закончилась эта битва, у меня не возникнет желания увидеть тебя вновь. Твоя жизнь принадлежит тебе. Живи как знаешь.

Кайрик хранил молчание.

– Это питье выводит человека из состояния равновесия. Ты можешь начать бредить, прежде чем твое состояние улучшится. – Марек взял медальон и положил его на кровать рядом с Кайриком. – Мне бы не хотелось, чтобы утром ты счел наш разговор бредовым сновидением.

Рука Марека уже дотронулась до ручки двери, когда за его спиной послышался скрип кровати.

– Не пытайся подняться, Кайрик. Ты больно ушибешься, – предупредил Марек, и в тот же момент кинжал Кайрика пронзил его спину.

На глазах у вора его бывший наставник повалился на пол. В ту же минуту на пороге появились фигуры Морнгрима и Хоксгарда в сопровождении двух стражников.

– Шпион, – хрипло сказал Кайрик. – Пытался отравить меня… Я убил его и забрал зелье.

– Похоже, ты хорошо начинаешь службу, – кивнул Морнгрим.

Марека унесли, и Кайрик снова упал на кровать. Некоторое время, пока яд растекался по телу вора, он почти бредил. Кайрику казалось, что он, словно рыба, пойманная в сети, лежит ни жив ни мертв. Видения бесконечной вереницей проносились перед его глазами.

Он видел себя ребенком, одиноко бредущим по улицам Зентильской Твердыни. И вот он стоит перед Мареком и Гильдией Воров, которые выносят ему свой приговор – ему, оборванному, запачканному кровью мальчишке, вынужденному воровством добывать себе пропитание. Их приговор сделал его частью Гильдии.

И Марек повернулся к нему спиной, когда Кайрик больше всего нуждался в нем: когда Гильдия приговорила юношу к смерти, и вору пришлось бежать из Зентильской Твердыни.

Он повернулся спиной.

Всегда поворачивался спиной.

Прошло некоторое время, и Кайрик нашел в себе силы подняться с постели. Красный туман рассеялся. Кровь остыла, дыхание восстановилось. Почувствовав сильное изнеможение, он снова рухнул на кровать и заснул крепким сном.

– Я свободен, – прошептал вор. – Свободен…

Адон ушел от Эльминстера поздней ночью одновременно с Лео. Старик всерьез волновался за жизнь своего секретаря, посылая его с сообщением к Рыцарям Миф Драннора. Магическая связь с востоком прервалась, и Лео пришлось отправиться в путь верхом, чтобы передать им сообщение Эльминстера.

– До встречи, – сказал Эльминстер и долго смотрел вслед своему посланцу.

Ухода Адона мудрец даже не заметил. Однако не успел священнослужитель сделать и десятка шагов, как его догнала Миднайт и вручила ему маленький кошелек с золотом.

– Зачем это? – удивился Адон.

– Твои драгоценные шелка пообтрепались за время нашего путешествия, – улыбнулась она. – Тебе нужна новая одежда.

Чародейка вложила кошелек в холодные руки жреца и попыталась согреть их теплом своих ладоней. Едва сдерживаемый восторг, которым в течение всего дня светилась Миднайт, тяготил священнослужителя. Пытаясь найти ответы на некоторые загадки, скрытые в Миднайт, Эльминстер позволил ей принять участие в магических обрядах. Хотя иногда даже Миднайт не допускалась в святая святых башни старого мага.

Адон уже скрылся в ночной мгле, когда Миднайт окликнула его, попросив вернуться утром.

Священнослужитель едва сдержал смех. Весь день его продержали в крошечной комнатке, изредка подкидывая все новые и новые тома древних справочников, в которых он должен был искать упоминание о медальоне Мистры.

– Это подарок богини, – утверждал Адон. – Выкованный в пламени ее воображения. И он никогда не существовал прежде!

– А если существовал? – возразил Эльминстер, сверкнув глазами.

Но Адон не был дураком. Среди множества томов, которые ему давали, слишком часто попадались повести о священнослужителях, вновь обретших потерянную веру.

«Они никогда не поймут», – думал Адон. Его пальцы коснулись шрама, спустились к подбородку и перешли на другую половину лица. Весь вечер жрец вспоминал их путешествие, пытаясь понять, чем оскорбил свою богиню, за что она отвернулась от него, когда ему так нужна была ее помощь.

Священнослужитель огляделся вокруг. Он забрел так далеко, что даже испугался. Изогнутая Башня осталась позади, и вывеска с названием «Харчевня у Старого Черепа» висела прямо над его головой. Адон еще сжимал в руке золото, которое дала Миднайт. Сунув кошелек в карман, священнослужитель решительно шагнул в дверь трехэтажного здания.

Душный пивной зал был до отказа набит посетителями. Поначалу Адон думал, что найдет здесь веселье и танцы, но, войдя в зал, сразу успокоился – жителям Долины Теней было не до веселья. Среди посетителей пивной в основном встречались солдаты и наемники, пришедшие в харчевню провести время перед битвой. Неподалеку от дальней стены зала Адон заметил молодую пару, смеющуюся над какой-то шуткой.

Адон сел, поставив локти на стойку и подперев голову так, чтобы ладонь закрывала шрам на его лице.

– С каким змием будем сражаться сегодня?

Адон поднял глаза и увидел стоящую за стойкой пожилую женщину. На вид ей было за пятьдесят, но приятный, здоровый румянец все еще играл на ее щеках. Женщина стояла и терпеливо дожидалась, когда священнослужитель сделает заказ.

Когда единственным ответом Адона стал ледяной взгляд его некогда пламенных глаз, женщина усмехнулась и скрылась за стойкой. Вскоре она вернулась с бокалом густого фиолетового напитка, брызги которого разлетались в разные стороны, сияя в лучах света. Кусочки красного и янтарного льда кружились внутри бокала, отказываясь подниматься на поверхность.

– Попробуй, – посоветовала женщина. – Наш особый рецепт.

Священнослужитель покосился на бокал, и женщина жестом подбодрила его. Он сделал глоток и почувствовал, как каждая капля крови, наполнявшей его тело, оттаивает. Кожа натянулась, и неистовый огонь загорелся в груди. Трясущимися руками Адон попытался поставить бокал обратно, и женщина, усмехнувшись, помогла жрецу справиться с этой задачей.

Адон тяжело дышал, голова кружилась.

– Именем Сьюн! Из чего это приготовлено? – вопросил он, и женщина пожала плечами:

– Ну, немножко того, немножко этого и много всего прочего.

Адон растирал грудь, пытаясь вздохнуть.

– Меня зовут Джель Сильвермэйн, – представилась хозяйка харчевни. – А как…

Адон услышал глухое шипение. Один из кубиков льда растворился, и янтарные круги поплыли по поверхности напитка.

– Адон, служитель Сьюн, – сказал жрец.

– У тебя ужасный шрам, сьюнит. Могущественные врачеватели из храма Тайморы могли бы помочь тебе. У них имеется доброе лечебное питье. Ты уже обращался к ним?

Адон отрицательно покачал головой.

– Как же тебя угораздило заработать такой шрам? Несчастный случай или бой?

– Бой. – Тело Адона задрожало.